На фоне потрясавших мир бурных событий 60-х годов, старая добрая Британия, казалось, переболела «молодежной революцией» в самой что ни на есть легкой форме. Когда французские студенты рука об руку с рабочими строили баррикады, Америку потрясали волнения в университетах, а Чехословакию -- события «Пражской весны», молодежь Британии «выпускала пар» под музыку BEATLES.
Но во второй половине 70-х классовая механика капитализма взяла свое. Британская молодежь заговорила -- правда, ее голос разительно отличался от всего того, что звучало ранее.
Во-первых, слово взяли не студенты, а рабочая молодежь: парни, учившиеся в английских путягах и тусовавшиеся по дешевым клубам и пивнушкам. Во-вторых, что гораздо важнее, их протест вовсе не был направлен на борьбу за свои права, во всяком случае -- сознательно. Бывший лидер SEX PISTOLS Джон Лайдон позже вспоминал: «Мы не были заговорщиками на манер людей из среднего класса; всё, что мы делали, было инстинктивно продиктовано нашими рабочими корнями... Нельзя думать, что мы хотели развязать социальную революцию. Если и была у нас цель, то только внести в мэйнстрим нашу собственную классовую точку зрения, которой не было места в поп-музыке той эпохи».
Эти слова, разумеется, не стоит понимать в том смысле, что движение панков представляло собой авангард рабочего класса Британии или хотя бы претендовало на такую роль. Панковская философия нигилизма и некрофилии не может быть близка пролетариату, историческое предназначение которого не в отрицании существующего общества, не в абсолютном разрушении его, а в том, чтобы это общество по возможности перестроить и максимально раскрыть его для жизни свободного человека. Даже те стороны современной жизни, что безусловно обречены на уничтожение, от чистого отрицания и не дрогнут. Для любого здравомыслящего рабочего это очевидно.
Однако панк-культура, распространявшаяся со скоростью эпидемии, естественно, выросла не на пустом месте. Корни ее крылись, с одной стороны, в «обуржуазивании» рока, родившегося исключительно как «плебейская» музыка, а с другой -- в промышленном упадке, сопровождавшемся в те годы и упадком социальной сознательности масс. На улицах британских городов оказались сотни тысяч безработных ребят, разочарованных в позитивной этической программе «мира и любви» бунтарских 60-х. Деморализация, отчаяние, а также отсутствие революционных партий, способных организовать рабочую молодежь -- вот предпосылки, определившие специфическую форму панк-бунта 70-х.
Были, правда, в числе его идеологов и другие люди.
Первыми в этом ряду стояли THE Clash.
Показательно в этом смысле даже место знакомства участников группы -- очередь за пособием по безработице. Правда, завидев наблюдающих за ним Мика Джонса и Пола Саймонона, будущий лидер THE Clash Джо Страммер решил было, будто они вознамерились отобрать у него скудную правительственную подачку, однако недоразумение разрешилось ко взаимному удовлетворению: оказалось, Мик и Пол накануне присутствовали на концерте первой группы Джо и решили, что этот парень определенно необходим им для совместной работы.
Джо дал согласие. Название музыканты позаимствовали из заголовка статьи, повествовавшей о кровавой автокатастрофе, однако также это был и намек на звук панковских гитар («Clash» означает как «столкновение», так и «лязг»). 13 августа 1976 года они дали первый концерт и очень скоро стали одними из главных панк-идолов эпохи.
THE Clash быстро заслужили звание «самой политизированной панк-группы», и представление о панк-роке как о «музыке социального протеста» в первую очередь связано именно с их творчеством. Много лет спустя Джо Страммер заметил: «Мы тогда еще были сталинистами», -- понимая это определение, может быть, не столько в политическом, сколько в моральном смысле, «сталинистами по отношению к окружающим...
The Clash - Rock The Casbah
[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=OAkfHShATKY&feature=related[/youtube]
This Is Radio Clash
[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=G-t52zc8Ex4[/youtube]
